1. Коран приходит на помощь
Треск!
Грохот, грохот, грохот, грохот!!
Едва отзвучали раскаты грома, как дождь обрушился на меня с неба. Под усиливающимя ветром дико затрепетали прибрежные деревья,
и, окружённый ими, я издал душераздирающий вопль.
- ...
Огромная река быстро вздулась. Ходжун Ли, в обвивавшем его, развевающемся плаще, внимательно посмотрел на кромку воды,
и на стиснутом в его руке посохе звякнули кольца.
"Сейчас совсем, как тогда..." - подумал Ходжун.
Три года назад на берегу той реки я кричал и страстно допрашивал тебя. В душе моей жило то же чувство, как тогда, когда
ужасная буря обрушилась на нашу деревню.
Сейчас совершенно так, как тогда...
- Почему... Почему ты предал меня!?
Ты так и не ответил на эти мои слова.
В бешенстве я схватил твою правую руку, но, несмотря на полоснувший по твоей груди кинжал, ты по-прежнему молчал и только пристально
глядел на меня.
- Верни её... верни её мне! - крикнул я, как раз тогда, когда река вышла из берегов.
Земля под тобой со всплеском обрушилась, и ты, конечно же, в одно мгновение очутился в воде.
Тогда я вовсе не собирался отпускать... правую руку, которую схватил.
- ...Ходжун. Помо...ги...
Я слышал твой голос, из тёмной воды молящий меня о помощи.
Я вовсе не собирался отпускать твою руку. Как бы ужасно ты не поступил...
Несмотря на это, я..., я...
Взгляд правого, способного взирать на мир глаза Ходжуна поднялся к небесам, и он тихо пробормотал:"Я... иду..."
А затем Ходжун выкрикнул имя бывшего своего лучшего друга:
- Хико...
Три года прошло с тех пор, как наводнение обрушилось на его родное селение, и Ходжун Ли, скитавшийся с тех пор в одиночестве, вновь
вопрошал утраченного лучшего друга о том, как всё началось, и о горе, по-прежнему мучившем его.
- Теперь я выслушаю, почему. Почему ты предал меня...
А затем, сложив руки на груди, Ходжун бесшумно бросился в мутный водоворот перед его глазом.
В это мгновение Ходжун ясно вспомнил, лицо за лицом, всех тех, кого отняла у него бесчувственная стихия.
Почтенный отец, добрая мать, старшая сестра, напоминавшая ему больше озорного старшего брата... Три улыбающихся лица
его родных.
Любезные речи и полный бесстрашной решимости взгляд несравненного лучшего друга, Хико.
А затем--
Я любил тебя всем сердцем... Нет, я думал, что люблю улыбку прекрасной, похожей на ребёнка девушки.
*
- О, боже, -пробормотал хриплый голос перед чем-то вроде гигантского зеркала. - Дошло наконец до этого. Хотя, лишь один человек, но что
же случится дальше...
А потом из-за дыхания круглые плечи вздрогнули и опали.
*
"Ко...ра...н!?"- судорожно ответил он звучавшему в его голове эху.
- Коран..., Коран...
Он был уверен, что слышит слабый голос, выкрикивающий это имя.
- Коран. Коран!
Теперь этот голос был громче. Голос принадлежал мужчине.
- Да. Уже иду, - послышался ясно сначала голос молодой женщины, потом топот бегущих ног.
Ходжун слегка приоткрыл глаз.
"Где я?.."
С затуманенным зрением, непрояснившимся рассудком, Ходжун охватил умом нынешнее своё состояние.
"Я попал в бурю и должен был броситься в реку... Я сейчас мёртв, или..."
Ходжун приподнялся.
-Ох... - произнёс он, острая боль пронзила всё его тело, и Ходжун, изогнувшись и упав обратно, почувствовал, что кто-то перед ним в
панике бежит к нему.
- Что ты делаешь! Ты должен лежать в постели и не двигаться!
Лицо тринадцати -четырнадцатилетней девочки со строгими умными раскосыми глазами нависло, нахмурившись, над Ходжуном.
- У тебя сломаны правая рука и левая нога. Более того, всё тело у тебя в синяках. Сейчас ты должен отдыхать.
- Я... я... жи...в?..
Лицо перед глазом Ходжуна расплылось в улыбке:
- Верно. Несмотря на то, что это рай, и несмотря на то, что это не ад, мы в Сэйсэнгоо!
- Сэйсэнгоо...
Ходжун медленно огляделся поверх полностью изменившего ему тела.
Комната с лежавшим на кровати Ходжуном выглядела чистой и опрятной. Через большое окно рядом с кроватью у кадки виднелась
груша, покрытая прелестными белыми цветами. Ещё, если напрячь слух, можно было услышать журчание ручейка и
птичье пение.
Не будь здесь девочки, место было бы наполнено почти райскими миром и покоем.
- Ааа, но я рада, что ты всё понял.
Ходжун спросил по-прежнему улыбающуюся девочку, что склонилась над ним: "Разве это лицо не кажется тебе... пугающим?.."
"Почему эта девочка?" - подумал он, наклоняя голову набок.
- На глазу у тебя рана старая, да? Папа сказал, что да. О, мой папа врач. Он, наверное, вылечит твои последние раны, - невозмутимо
ответила девочка, и Ходжун неверяще уставился на неё. До этой минуты никто никогда не смотрел прямо в его лицо.
- О, а этот большой плащ высушили, как надо.
- ...Это кэса...
- О? Вот как. И я ещё взяла звенящий посох...
- Он называется сякудзё...
- ...о, тогда, иными словами, ты буддисткий священник из Кутоо? Ух ты, а из какого ты храма? Почему-то покрой одежды и причёска у тебя
необыкновенные и очень даже неплохие, - невинно спросила девочка с лицом, полным любопытства.
- Я не посвящён... Я просто скитающийся странник... - после паузы сказал Ходжун.
Естественно, в конечном счёте он мог забрести и в Кутоо.
Он не знал, где шёл, помнил только, что изнурял свои разум и тело.
- Вчера была по-настоящему сильная буря. Похоже ещё, что как раз перед самым её началом река Сёрюу вышла из берегов. Однако
тебе повезло, что приток реки Хидзири течёт так, как течёт. Если бы не это, сейчас бы ты давно уже был на небесах.
- ...
То, что он бросился в реку Сёрюу, ошеломило Ходжуна.
Река Сёрюу была той рекой, что три года назад вызвала наводнение, от Кутоо до Конана, и всё отняла у него.
- Просто удивительно. По реке Хидзири сплавляли лес и всё такое. Мечтали, однажды река поднимется и понесётся, но сказать, по правде,
сейчас она просто ужасна.
Видя, что по-прежнему разговаривает одна она, девочка слегка надула губки.
- Эй. Всё, знаешь ли, хорошо. Ты можешь не молчать и сказать что-нибудь?
Тут же глаза девочки озорно сверкнули.
- Ради меня, Коран О сама, спасшей твою жизнь!
- ...Коран...!?
Звонкий девичий голос отвечал раньше на это имя.
Ходжун снова пробормотал: "Коран".
Три эти года я твердил это имя в сердце своём, а потом выкрикивал его вслух. Вместе с именем Хико...
Почему?
Почему ты предала меня?
Почему вы двое меня предали...
- ...Почему... ты... Коран?
- Что?
Он отвернулся от лица девушки по имени Коран.
- Почему ты помогла мне? Почему не позволила умереть...
- ...а?.. - Коран замерла.
- Ты же... не можешь...
Ходжуну, пережившему их обоих, не по своей воле не посчастливилось выстоять. Всё его тело вновь начало наполняться чувством
отчаяния. Ходжун отвернулся к стене, и у него вырвалось:
- Три года назад у меня была невеста с таким же именем...
- С таким же... как моё? По имени... Коран?
- Когда мы решили пожениться, мой лучший друг, Хико, знал об этом с самого начала. Он был в восторге и благословил нас... Мы трое
были друзьями детства...
- А... потом?..
- Сразу после этого... Хико отнял у меня Коран... Она больше не могла стать со мной единым целым и собиралась выйти замуж за Хико...
Она полностью передумала и, вместе с моим лучшим другом, предала меня... Я был глупцом... всем сердцем веря в них двоих...
- ...
- Почему!? В крайней ярости я, тот, о ком они позабыли, ударил Хико кинжалом и потребовал у него ответа. Однако он так и не дал мне
его, ибо оба она погибли в том великом наводнении...
Произошедшее три года назад ясно встало перед мысленным взором Ходжуна.
- Нет, в сущности, я и убил Хико... Если бы я тогда не отпустил его руку...
Коран негромко произнесла:
- Возможно ли, что эту рану ты получил тогда?
- ...
Для Ходжуна, для всего его изломанного тела, отпустить посреди мутных вод руку из-за того,что бревно вырвало ему глаз, значило то же,
что и бросить своего друга в беде.
- Это случилось потому, что я испытывал ненависть к лучшему другу.
- Более того... лишь я пережил то наводнение... Но для меня... такое бремя было непосильным...
Глядя в сторону, Коран бессознательно нахмурилась.
- ...Ты понимаешь, не так ли? Мне судьбой предназначено отправиться в преисподнюю, и те двое ждут этого...
Произнося это, Ходжун взглянул на живописный, напоминавший райский пейзаж.
Если уж на то пошло, возможно, не следовало ему столько рассказывать этой наивной девушке-ребёнку о своей агонии, страданий которой ничто не облегчит.
Надолго их окутала тишина.
- ...И за это ты собирался умереть... - пробормотала Коран.
- Я подарила тебе жизнь!
Ходжун изумлённо взглянул на неё.
- Знаешь, вчера того, кого я люблю, забрали в армию на три года. Возможно, он никогда не вернётся. Он, возможно, скоро погибнет в бою!
Если он так умрёт, я хочу,чтобы ты занял его место!
Коран вскочила, кулаки её дрожали, и прокричала:
- ...Не веди себя, как испорченный ребёнок!
Глаза её расширились от овладевших ею чувств.
- Не проси о таком!
- ...
- К тому же... К тому же, ужасно говорить такое о девушке с таким же именем, что и у меня... Я не прощу тебя за это.
Скатилась и упала одинокая слеза.
- Ты совсем не верил в Коран!..
*
В этот момент он почувствовал, что в комнату вошёл ещё один человек.
- Ну, ну. Зачем ты кричала на раненого?
С этими словами обходительный человек средних лет с растущими под носом усами посмотрел сверху вниз на Ходжуна.
- Приятно познакомиться. меня зовут Кэнмин О, и я её отец. Моя дочь взволнована помощью тонувшим в реке. Пожалуйста, примите
мои извинения.
В замешательстве Ходжун закрыл глаз.
- Ну что ж, позвольте мне немного осмотреть состояние ваших ран.
Сказав это, отец Коран начал медицинский осмотр Ходжуна.
- Вам надо отдохнуть месяц или два. Я староста этой деревни. Пожалуйста, оставайтесь здесь, сколько хотите.
- ...Папа, этот человек...
Прервав Коран, Кэнмин продолжил:
- Моя жена скончалась пять лет назад, а мальчик, которого я, в сущности, растил, как сына, отбыл вчера в Кутоо, чтобы стать солдатом.
Теперь здесь только мы с дочерью. Прошу вас, не бойтесь нас обеспокоить.
Услышав слова отца, Коран внезапно отвернулась с несколько сложным выражением лица.
Ходжуну стало интересно, не был ли упомянутый мальчик тем человеком, о любви к которому до этого говорила девочка.
- Кстати, не могли бы вы назвать мне своё имя?
- ...Меня зовут Ходжун Ли...
- Вы из Конана, верно?
- Что?
Ходжун был удивлён, а Кэнмин О обратил к нему взгляд:
- Кроме этого, для вас есть и другое великолепное имя.
Староста Сэйсэнго указал на правую коленную чашечку Ходжуна:
- Судзаку Ситисэйси Юга...
- Что!? - удивлённым голосом воскликнула замкнувшаяся в себе Коран, и её глаза скользнули к коленным чашечкам Ходжуна.
- Верно! Можно разглядеть иероглиф донбури. Здорово! Ты Судзаку Ситисэйси Донбури?
Отец укорил дочь:
- Линия в середине "донбури" - это рана. Я же хорошо учил тебя всему о Ситисэйси, правда?
Коран кивнула и, приложив руку ко лбу, заученно повторила:
- Э, Зверобоги четырёх стран Конан, Кутоо, Сайро и Хоккан - это Судзаку, Сэйрюу, Бякко и Гэмбу, и... У каждой Мико есть защищающие
её Ситисэйси, и у Судзаку это Тамахомэ, Хотохори, Тасуки, Нурико, Мицукакэ, Тирико... и, да, конечно, Титири!
Лицо Ходжуна покраснело от гнева, когда она указала на него:
- ...У меня... У меня нет способностей Ситисэйси...
- О чём ты? Тут дело не в способностях, а в судьбе.
С улыбающимся лицом Кэнмин сообщил ему:
- Думаю, моя дочь гордится тем, что спасла драгоценную жизнь Судзаку Ситисэйси. Вы вскоре оправитесь и сможете вернуться в Конан.
Однако Ходжун даже не кивнул.
*
С того дня протекли ночи и дни двух месяцев.
По поверхности реки хаотично двигалась лодка с рыбаками.
- Ой, уходит, уходит! - вскрикнула Коран. Ходжун проворно подсёк. - Ух ты, большая. Мы можем съесть...
Не обращая внимания на слова Коран, он снял рыбу с крючка и кинул её обратно в реку.
- Боже, ты её обратно выбросил. И рыбачить тебе вовсе не нужно. Что за странная привычка!
Ходжун сказал дующейся Коран:
- Мне достаточно просто поймать рыбу. Я нахожу это успокаивающим...
Ходжун снова забросил удочку в реку, и Коран пожала плечами.
В этот мирный ранний день вода, напонявшая реку Хидзири и сиявшая отражённым поверхность реки солнечным светом, была прозрачна настолько, что позволяла разглядеть дно.
- По правде сказать, Хидзири становится рекой этой деревни... верно?
Ходжун, раньше даже не подозревавший о существовании деревни под названием Сэйсэнгоо, мог, по крайней мере видеть её красоту.
Другая часть Кутоо, отделённая от простого люда, лежала вверх по течению. А вниз по течению был Конан.
Великая река, огромная река Сёрюу, делала изгиб от впадины, располагавшейся в точности посередине Сэйсэнгоо, у которой мирно брал начало приток Хидзири.
- Ходжун, ты знаешь о легенде Сёрюу?
- По-моему, там говорится, что влюблённые, увидевшие поднимающегося по реке Сёрюу дракона, обретут вечное счастье...
- Эй, разве не здорово, что Хидзири - приток реки Сёрюу? По-моему, здорово.
Течение реки заворожило Коран.
Но недавно Кутоо захватил власть над мирной деревней, у которой текла прекрасная река. Похоже, Кутоо собирал непомерные налоги и тому подобное. Однако поселяне не нарушали мира протестами и вели покорное, тихое существование.
Коран повернулась к Ходжуну.
- Как твоя нога?
- О, похоже, она уже почти зажила...
- О. Замечательно! - передразнив любимую фразу Ходжуна, она немедленно поднялась на ноги. - Уже два месяца прошло.
- Вы во стольком обо мне позаботились...
- Ну... но да, - сказала Коран. - Я уже спрашивала тебя, но всё-таки, что за человек была твоя возлюбленная, Коран?
Ходжун оторвал взгляд от лески и ответил:
- Она была полной твоей противоположностью.
- Постой-ка, то есть... - Коран наклонилась к лицу Ходжуна и произнесла: - Она была по-настоящему прекрасна, женственна и изящна?
- Именно.
- Чёрт! Ходжун, ты идиот!
Прошло совсем немного времени, и Коран, сердито повернувшаяся к нему спиной, промолвила:
- Верь в неё.
- ...
- Уверена, у неё были какие-то причины. Она не предавала тебя. Откуда-то я знаю, что её чувства вовсе не менялись.
- ...Всё в порядке.
- Это неправильно! Почему ты не можешь верить в ту, кого любил!?
- ...
Верить?.. Она говорит, что мне следует верить во что-то... Ходжун не думал, что способен на это.
Если бы хоть кто-нибудь мог понять боль... при виде Коран, решившей выйти за меня замуж, на груди Хико...
- Если бы с ним что-нибудь случилось, я бы верила и ждала! - сказала, наполовину разозлившись, Коран Ходжуну.
- Три года в армии Кутоо... н-да, - пробормотал Ходжун.
Ходжун услышал историю возлюбленного Коран в тот день, когда она спасла его. Во время бури, в которой я почти простился с жизнью, этого возлюбленного забрали солдатом в Кутоо... н-да.
Но, помимо этого, Коран об этой истории ничего больше не сказала. Этот возлюбленный жил, как один из домашних Кэнмина, но даже за обеденным столом его имя не разу не упоминали.
Возможно, из-за того, что Коран общалась с этим мальчишкой вопреки воле своего отца.
- ... Ну, три года действительно долгий срок, но... -её голос медленно понизился, но в конце ожил. - Верь в неё!! - Коран прислонилась к огромной груше. - Когда он решился уйти в армию, мы обещали друг другу... сыграть свадьбу под этим деревом...
Услышав из уст девочки слово "свадьба", Ходжун немного удивился.
Но к тому времени девочка, должно быть, вырастет в чудесную семнадцатилетнюю девушку. Ходжун подумал, какой была в семнадцать его когда-то любимая Коран, а потом вспомнил, что в семнадцать Коран перевернула его жизнь, и сердце его сжалось.
Отбросив эти мысли, Ходжун спокойно улыбнулся Коран.
- Я хочу, чтобы ты была счастлива. Раз не могу я...
- ...Ходжун.
- Меня спасла девушка с тем же именем, что у неё... Уверен, это судьба... Коран... велела мне жить...
Ходжун обеспокоенно на неё посмотрел, и девочка улыбнулась.
- Ты в порядке, правда... Ходжун.
- Да.
Поднимаясь, Ходжун положил ладонь на голову Коран.
Встав с постели, Ходжун медленно исцелялся.
После этого за ним и правда постоянно неумышленно присматривали, не совершая никаких ошибок.
- Я обеспокоен... Коран. - говоря это, Ходжун небрежно потёр глаз, стерев слёзы, а Коран бодро заметила:
- Ладно! Давай, чтобы тебя развеселить, устроим сегодня вечером праздник! Если успею, приготовлю пораньше ужин! Боже, ну зачем ты тогда выпустил эту рыбу, глупый!
После этих слов единственный глаз Ходжуна сузился и глядел вслед разрумянившейся девочке, пока она не скрылась из виду.
Середина прозрачной реки, груша, абрикос, персик... благоухающий сад рос на одной стороне обширной, прекрасной, мирной Сэйсэнгоо.
При взгляде на этот пейзаж глаз Ходжуна снова сузился.
