Учитесь плакать, господа
(вольное продолжение Слёз)

 

Лина сама

 

Волкеру-сэмпаю,

за единственный в своём роде отзыв на «Слёзы»

Это, конечно, не 400 страниц, но

«Слёзы» всё же оказались завязкой:)

-          Говорят, Накаго совсем сдал.

При этом имени Титири непроизвольно вздрогнул. Вздрогнул едва заметно, и Мицукакэ увидел это только потому, что ожидал.

-          Что, пьёт? – почти небрежно поинтересовался человек, бывший в прошлом перерождении монахом.

-          Мягко сказано. – Экс-врач, в этой жизни голкипер, неопределённо махнул рукой. – Последнее время вообще не просыхает. Юи пыталась его образумить, но он её прогнал.

-          А мне-то ты зачем это всё рассказываешь?

Мицукакэ отвёл взгляд, внимательно созерцая витрину магазина, мимо которого они проходили.

-          Тормоза у Накаго окончательно отказали после встречи с тобой, - наконец нехотя выговорил он. – Помнишь? На дне рождения Юи.

Титири пожал плечами.

-          Я с ним там вообще не общался, поздоровался только.

-          Ему, видно, хватило. Помнится, от Юи его уже уносили.

-          Мицукакэ, зачем ты завёл этот разговор? – резко спросил Титири.

На этот раз его друг всё же в глаза ему взглянул.

-          Потому что мы оба помним, Титири…

 

…-                   Мицукакэ… - хриплый шёпот оторвал целителя от сосредоточенного разбора лечебных трав. Шестой Судзаку сэйси оглянулся… и мгновенно вскочил, увидев опирающегося на стену Титири, чью одежду украшали пятна крови, а лицо – ссадины, следы слёз и кровоподтёки.

-          Небо, что с тобой случилось?! – Мицукакэ едва успел подхватить монаха прежде, чем тот рухнул на пол.

-          Потом расскажу, - снова прошептал Титири, похоже, голос его был сорван. Сэйси попытался улыбнуться разбитыми и прокушенными губами, и улыбка вышла страшнее гримасы боли, тут же последовавшей за этой попыткой. – Ты только… не говори никому сейчас, что со мной, хорошо?

-          Конечно, как скажешь. – Мицукакэ осторожно поднял его на руки («О Хōтоку сама, у него же все кости переломаны…») и перенёс на кровать, пытаясь не причинять боли. Сердце его разрывалось от жалости к другу, тем более, что он уже обратил внимание на кровавый пятна на штанах монаха и понимал, что одними побоями дело не обошлось.

-          Кто? – наконец спросил он и тут же устыдился своего вопроса, хоть и продиктован тот был отнюдь не праздным любопытством. Титири ничего не ответил, и Мицукакэ вздохнул с облегчением, понадеявшись, что друг его не услышал. Целитель начал бережно раздевать монаха, но вскоре понял, что из-за того, что ткань намертво прилипла к телу, его действия причиняют больше вреда, чем пользы; поэтому он вернулся к столу, достал нож, которым разрезáл бинты, прихватив сразу и сами бинты, и после стал попросту разрезать одежду Титири и снимать её чуть ли не по клочку.

-          Мицукакэ… это был Накаго.

-          Молчи, тебе сейчас лучше не разговаривать. – Сэйси мысленно обругал себя: мог бы и сам догадаться. В конце-то концов, немногим под силу одолеть четвёртого Судзаку сэйси, а стиль сёгуна Кутō узнаётся за версту. В душе целителя всколыхнулась волна бессильной ярости: духи ада, сволочь, ЗА ЧТО?! Что же теперь будет с Титири, каким он станет?.. кем он станет? Мицукакэ знал, как обманчиво равновесие разума его друга, и боялся помыслить, к чему приведёт произошедшее.

Наконец одежда была удалена, и Мицукакэ осторожно промыл тело монаха святой водой, видя, как искажается болью лицо Титири при каждом его прикосновении.

-          Потерпи, я сейчас закончу…

Слава Судзаку, эта пытка и правда оказалась не вечной. Святая вода начала своё действие, и Мицукакэ вызвал целительные силы, стараясь залечить все телесные раны Титири и горько сожалея, что не имеет власти над душевными.

-          Шрам мне смотри не исцели… - Шестой сэйси прикусил губу, подавив усмешку от показавшейся ему сейчас абсолютно абсурдной просьбы.

…Так он не выкладывался ещё никогда. Напоминание Титири оказалось совсем не лишним – хоть и сложно было удержать силы, но Мицукакэ сумел не ослушаться. Срослись все переломы (а их было немало, сэйси били умело и расчётливо), вправились вывихи, стёрлись кровоподтёки и ссадины, исчезли следы глубоко вонзавшихся ногтей… «Зачем тебе это всё надо было, зачем?! Я просто отказываюсь понимать…» Закончив, целитель сам едва стоял на ногах; с трудом их передвигая, он добрёл до полочки, где держал приготовленный на такие случаи отвар и, морщась от горечи трав, сделал несколько глотков.

-          Побудешь со мной? – Титири спросил это уже нормальным голосом, но очень тихо, и Мицукакэ едва не поперхнулся: Титири, которого он знал, никогда не просил о помощи.

-          А куда же мне ещё идти прикажешь? – он повернулся к другу, надевая на лицо почти улыбку. («Это не мне ведь привычно делать, разве нет?..») – Нам обоим сейчас поспать надо, так что придётся тебе подвинуться.

-          О чём речь, - Титири принял игру деланной весёлости. – Это же твоя кровать вообще, но да.

-          Вот именно, - Мицукакэ приподнял неправдоподобно лёгкое тело монаха и переложил того поближе к стене, заботливо укутав покрывалом. Затем, взяв себе другое, лёг рядом сам. – Надеюсь, никто пока не войдёт, - попытался пошутить он. – А то попробуй потом докажи, что ничего такого не было.

Челюсть Титири дёрнулась, и Мицукакэ  слишком поздно прикусил язык: шутка получилась ох как не к месту.

-          Прости меня.

-          Да ладно, но да. – Монах устало прикрыл глаз. – Я тебе, когда проснусь, расскажу, хорошо? Если начну сейчас, меня вырвет.

-          Ты можешь вообще не рассказывать.

-          Не могу. Если я и это оставлю в себе…

-          Хорошо, что ты понимаешь. Теперь спи.

Монах заснул, как обычно: вытянувшись в струнку, одна рука вдоль туловища, другая лежит на груди. Целитель некоторое время с тихой ненавистью глядел в потолок, но потом и его сморил сон.

Когда Мицукакэ проснулся, Титири ещё спал. Монах проспал больше суток, а затем тоже проснулся, жутко голодный и почти здоровый.

-          Ты знаешь, а мне его жаль, - задумчиво изрёк он после третьей миски риса. – Я о Накаго. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что тогда в храме боль была не только моя.

-          Нашёл кого жалеть, - с отвращением выговорил Мицукакэ, ставя перед сэйси четвёртую миску. – Себя пожалей.

Монах остановил на целителе странный взгляд.

-           А мне надоело, - к удивлению друга, чуть ли не зло бросил он. – Я же не сразу сюда перенёсся, сначала вернулся туда, где он меня захватил. Я час, наверное, на земле плакал. Лежал, и слёзы лились…

Целитель сжал его плечо.

-          Это хорошо. Если ты сумел заплакать, с тобой всё будет хорошо.

-          Знаю, - кивнул Титири. – Но пойми ты: я час рыдал по себе, по тому, что случилось, говорил себе, что это моя расплата – ты же помнишь, в какой день всё произошло?.. Целый час. Мне хватит, понимаешь!

-          Ну давай озлобься на весь свет, - спокойно предложил Мицукакэ. Монах едва улыбнулся и покачал головой:

-          Нет. Этой черты я не перешёл. Но мне действительно жаль Накаго. Я не понимаю, почему он так поступил, и случай понять мне вряд ли представится, но я чувствую, что от этого поступка ему самому не слишком-то хорошо. Там была какая-то сделка с Сэйрюу… я помню, после Накаго обратился к нему и получил силу…

-          А я  тебя не понимаю, - нахмурился целитель. – Он провёл тебя по идеальным кругам унижения, а ты его ещё жалеешь?

-          Да, - кивнул Титири. – Я мало о нём знаю, но, если правильно вижу… ему-то не заплакать. Он не сумеет – отчего-то его слёзы пересохли.

 

…-                   Тогда ты его жалел.

-          Мицукакэ, это была прошлая жизнь. Я не обязан вести себя во всём так, как тот Титири.

-          Кто спорит? Я подумал, ну вдруг тебя обрадует то, что ты, кажется, прав был насчёт Накаго.

-          Да ну тебя, - фыркнул Титири. – Окей, я счастлив, тебя это устроит?

-          Вполне, - улыбнулся Мицукакэ и кивнул на вывеску бара. – Зайдём?

-          Давай.

Мицукакэ задержался при входе, рассматривая висящие на стене фотографии, а Титири пошёл было к стойке бара, но тут же вернулся, тронув друга за плечо.

-          Так что ты там говорил о Накаго? – неестественным голосом поинтересовался он.

-          А что?

Четвёртый Судзаку сэйси показал на стойку, у которой на одном из сидений расположился неряшливо одетый человек со свалявшимися в колтун некогда золотистыми волосами.

-          Признайся честно, ты ведь знал, что он здесь?

-          Честно – не совсем. Я просто знал примерный список заведений, которые он посещает.

-          Зачем тебе это?

Голкипер пожал плечами.

-          Он тебе задолжал пару ответов на вопросы. Но вообще-то, дело твоё, если не хочешь с ним говорить, пошли отсюда. Тем более, судя по прикидам, вон там сидят фанаты моей команды…

-          Я к нему подойду, - перебил невнимательно слушавший его Титири.

-          Это твой выбор.

-          Мой.

Едва Титири пошёл к стойке, группка, верно определённая Мицукакэ как фанаты, подлетела к футболисту.

-          Вы ведь… - придушённо-восхищённо пискнула одна из девушек.

-          Нет, не я, - отрёкся голкипер, нацепляя чёрные очки. Но было уже поздно, его узнали, и оставалось только спасаться бегством. Кинув последний взгляд на друга и мысленно пообещав пропесочить его за фанатов так, что Накаго ангелом покажется, Мицукакэ вылетел из бара.

…-                   Можно? – Титири опустился рядом с бездумно рассматривавшим содержимое стакана Накаго

-          Вали отсюда, - незамедлительно откликнулся тот, явно заплетая язык в зубах и не озаботившись даже взглянуть на собеседника.

-          А я всё же посижу, - возразил Титири, и для большего узнавания добавил: - …но да.

Только теперь на него посмотрели и узнали.

-          Кўсо, - по-прежнему нетрезво выругался Накаго. – Дадут мне, в конце концов, одному побыть?!

-          Нет. – Титири отобрал у него стакан и попробовал – о чём, пытаясь откашляться секундой позже, крайне пожалел. – Что это? – просипел он.

Снова завладев стаканом, Накаго презрительно ответил:

-          Выпивка.

-          Пойло это, а не выпивка! – Титири наконец удалось отдышаться и вернуть нормальный цвет лица. - Вот уж действительно, скажи мне, что ты пьёшь, и я скажу, кто ты, - нахально ухмыльнулся он.

-          Не твоё собачье дело, - отрезал Сэйрюу сэйси, но в таком состоянии голос его звучал совсем не убедительно. – Чего привязался, оставь меня в покое!

-          Обойдёшься. Ты уже заплатил за свой самогон?

Накаго вызывающе подбоченился:

-          А если и да, то что?

-          А вот что. – Судзаку сэйси взял стакан и вылил его Накаго за шиворот.

-          ТЫ ОЧУМЕЛ?! – Сэйрюу сэйси вскочил, но, зацепившись за сиденье, с грохотом рухнул на пол. Титири встал и легонько пнул его в бок носком ботинка.

-          Поднимайся, твой обход баров на сегодня закончен.

-          Бесполезно, - покачала головой наблюдавшая за сценой девушка-барменша. – Он уже выпил почти всю свою норму, а после этого ему каждый раз такси приходится вызывать. Собственно, он и за это сразу по приходу платит.

Титири с жалостью посмотрел на не делающего ни малейших попыток подняться Накаго.

-          Вызывайте такси, я его отвезу.

…Узнав от водителя такси нужные этаж и номер квартиры, Титири вежливо отказался от предложенной помощи и, перекинув через плечо руку пребывающего в блаженной прострации Накаго, потащил того наверх.

-          Ключи у него всегда в нагрудном кармане! – крикнул вдогонку водитель.

Квартира была когда-то приличной, а ныне до предела запущенной и изгаженной. На полу валялись окурки и осколки стекла. Сгрузив Накаго в прихожей, Титири зашёл в ванную, заткнул раковину и открыл на полную мощь холодную воду. Потом вернулся за Сэйрюу сэйси, дотащил его до почти полной раковины, куда, завернув кран, и опустил грязно-золотоволосую голову.

Пару минут никакой реакции не следовало. Потом Накаго задёргался, пытаясь вынырнуть, на что Титири только крепче сжал его затылок. Ещё через три минуты, когда потуги Сэйрюу сэйси вырваться стали затихать, Титири его отпустил. Мгновенно распрямившись, Накаго шумно вдохнул и ошалелыми глазами уставился на Судзаку сэйси.

-          Ты что, - спросил он наконец, хватая ртом воздух, - утопить меня решил?

-          Нет, протрезвить. – Сохраняя безразличное выражение на лице, Титири пошёл на кухню. В холодильнике, как и предполагалось, было шаром покати, зато кофе в банке вполне хватало на пару-тройку очень крепких порций.

-          Какого ты это затеял? – в проёме кухонной двери появился почти пришедший в себя Накаго, неуверенно глядя на занятого приготовлением кофе Судзаку сэйси. – Я не хочу никого видеть, тебя – в особенности!

-          Мне плевать на твоё мнение.

Накаго собирался съязвить что-то в ответ, но, внезапно позеленев, кинулся обратно в ванную, откуда тут же донеслись характерные звуки. Титири мимоходом пожал плечами.

Когда Сэйрюу сэйси в следующий раз вернулся на кухню, кофе уже был готов. Не особо сопротивляясь, Накаго позволил влить в себя две кружки подряд, после чего, криво усмехнувшись, поинтересовался:

-          Теперь что?

-          Теперь ты в ванную. Мыться. – лаконично приказал Судзаку сэйси.

-          А если я не хочу?

-          Я запру дверь снаружи, задвину её шкафом, и можешь там подохнуть.

Против таких методов убеждения устоять было невозможно. Пока Накаго мылся, Титири, стараясь не дышать, скатал и засунул в какой-то чулан постельное бельё с разобранной кровати, затем отыскал и постелил каким-то чудом относительно свежее.

Из ванны выбрался завёрнутый в полотенце мокрый и чистый Накаго.

-          За-зачем? – стуча зубами от сквозняков в квартире, спросил он.

-          Потому что ты дурак, - почти беззлобно ответил Судзаку сэйси. – Такой дурак, что, кроме меня, тебе и помочь некому, ты же даже мико свою прогнал. Иди ложись, а то простудишься.

Пока Сэйрюу сэйси укладывался в явно непривычно чистую постель, Титири проговорил:

-          Я заказал тебе продуктов, принесут завтра утром. Заплатить есть чем?

-          Да.

-          Отлично. – Судзаку сэйси помедлил. – Я слышал, с жизнью у тебя нелады пошли, как только ты себя Накаго осознал, - наконец произнёс он. – А после дня рождения Юи ты вообще под откос покатился.

Сэйрюу сэйси промолчал.

-          Я ухожу, - кивнул Титири на дверь, - или ты мне что-то сказать хочешь?

-          Подожди. – Накаго сел на постели, уставившись на собственные руки. – Хочу.

-          Я слушаю. – Судзаку сэйси поставил стул параллельно кровати и сел, глядя в противоположную стену.

Минуту Накаго молчал.

-          Это был договор с Сэйрюу, - наконец с заметным трудом выговорил он.

-          Знаю.

Сэйрюу сэйси покивал.

-          Да уж, «нелады пошли»… - пробормотал он. – Это было как удар. Я даже не подозревал, что могу быть таким. Прошлая жизнь, нынешняя – какая разница… Я сознательно превращал себя тогда в чудовище… и, честное слово, у меня получилось. Я строил личину негодяя, и всё, что отделяло от неё мою душу, - своеобразный кодекс чести, что-то, через что я никогда не переступал.

-          Но?

-          Ты же знаешь, я служил Тэнкō. Отправлял ему обряды в Храме Сэйрюу. Глупец. – Накаго невесело хмыкнул. – И однажды Сэйрюу просто отказал мне в силе. Ценой возвращения милости был мой «кодекс чести». Боги умеют смеяться. Особенно боги с драконьей сутью.

Титири молча смотрел в стену.

-          Условие простое. Один из Судзаку ситисэйси. Я думал, попадётся Тамахомэ. Попался ты.

Титири продолжал смотреть в стену.

-          Я думал, может, ещё справлюсь со всей этой памятью. Кўсо, я ведь так не хотел возрождаться. Потом я тебя встретил. У Юи. Что-то сломалось. Я сломался.

Титири всё так же молча изучал стену.

-          Простишь меня?

Молчание.

-          Эй, ты заснул?..

Судзаку сэйси не удосужился даже повернуть голову.

Накаго сгорбился, опершись лбом на открытую ладонь.

-          Кўсо, - сказал он.

И расплакался.

Титири повернулся к нему, сжал его плечо и в первый раз с момента их встречи улыбнулся, чётче обозначив морщинку у левого уголка рта.

-          Всё хорошо, Накаго. Если ты сумел заплакать, с тобой всё будет хорошо.

20.01.2002

(воскресенье. как и тогда, когда я

«Слёзы написала…

Ничего себе у меня воскресные сказочки.)