Взгляд.

 

Посвящается Алексе. ^_#

 

  Странно, как иногда случайные фразы приковывают внимание и надолго застревают в памяти. Миака тян бросила это лёгким тоном, почти в шутку:

- Да уж, этаких мерзавцев, как Накаго, свет и впрямь не видывал. Какая жалость, что при этом – такой красавчик.

Первое предложение вызвало несильный эмоциональный отклик: подобное произносилось часто, многими и обычно грубее.

А вот второе предложение так и запало.

Наверное, именно в такого рода моменты по-настоящему осознаёшь, что твоя мико – дитя иного мира. Мира, где многое отличается от того, к чему привык ты. Например – каноны красоты.

Я долго мысленно обкатывал слова Миаки тян, пытаясь сопоставить их с образом Накаго. На мой взгляд, задача была если и не невозможная, то довольно-таки сложная.

Красавчик? Это он-то, с его типичной внешностью Хин? Не поддерживая политики Кутō в отношении этой народности, тем не менее, не могу не признать, что они Четырём Империям почти совершенно чужды.

Такой внешностью непослушных детей хорошо пугать.

А посудите сами! Кожа мучнисто-белая, как у трупа, волосы – как плесень или мох на неспокойном кладбище, того и гляди, замерцают призрачным светом блуждающих огоньков. Глаза навыкате, никакого внутреннего века, а водянистые радужные оболочки неминуемо заставляют вспомнить о рыбах, холодных скользких созданиях, где-то на глубине обгладывающих утопленников.

Брр. Ничего себе – красавчик.

Но Миака тян его за такового посчитала. Значит, в их мире подобные черты почему-то ценятся. Почему?

Мне всегда нравилось, когда люди не следуют слепо за предрассудками. Мне давно хотелось, чтобы и я стал одним из таких людей.

И я решил, что попробую посмотреть на Накаго, на внешность, которой он обладает, непредвзято, не сквозь призму вытверженных с детства канонов.

Не буду лгать, будто бы с первого раза получилось.

Но виделись мы  любом случае чаще, чем бы хотелось. И иногда даже было время вспомнить о том, желал увидеть в этом человеке красоту.

Если уж на то пошло, такие массивные фигуры ни в какие каноны не влезают. Но я давно привык видеть Мицукакэ, а он даже крупнее.

Цвет кожи всё-таки жутковат. Загар его, похоже, не берёт. Уж очень наводит на размышления о могильных червях.

Впрочем, если постараться, можно перевести ассоциации на мел. Тоже странно, но уже не так неприятно. Мрамор? Нет, не подойдёт: сравнения с мрамором хороши в восхвалениях густо напудренных красавиц, но, на самом деле, у этого камня с человеческой кожей мало общего.

Хотя… Где-то во дворце я видел чудесный образец, с оттенком бежевого и намёком на розовый, словно глубоко внутри по каменным сосудам струилась кровь.

Даже такой мрамор подходит не слишком. Но лучше вспоминать его, чем свежую могилу со всеми её обитателями.

Теперь волосы. Хорошо; если не плесень и не мох, то что? Лунные лучи, освещающие мрамор кожи?

По-моему, я задался целью изваять памятник. Изображающий лиса-оборотня в человеческом обличье, но в полнолуние.

Такие светлые волосы всё-таки довольно неприятны… хорошо-хорошо, непривычны. Как же тогда их связать с тем, к чему уже привык?

Вот не знаю.

Ну а глаза? Разрез оставим в покое вместе с явно западными чертами лица – тут сравнивать бесполезно, тут нужно просто принять, как что-то другое и новое. Но цвет? Как забыть о воде и живущих в ней рыбах?

Ответ мне дал сам Накаго. Всё-таки есть в нём знакомая по Хотохори сама черта – склонность к самолюбованию. Проявляющаяся хотя бы в стремлении становиться так, чтобы свет падал как можно выигрышней.

Как в этот раз – от луча на миг полыхнули синие жемчужины серёжек, в тон им сверкнули глаза, и после этой двойной вспышки я вдруг увидел, что радужные оболочки у Накаго – совсем такие же, как небо над его головой. А волосы – пляска лучей скорее не лунных, но солнечных. И все его чуждые черты внезапно составили единую картину могущественного светлого воина.

Светлого во всём, кроме той силы, которая на самом деле за ним стоит.

На мгновенье меня пронзила печаль. Этот человек – наш враг. Мой враг. Схватка с ним пойдёт до смерти, никак иначе. До чьей смерти – будет решено позже.

Но сейчас я наконец увидел его красоту. Не то, что можно описать лёгким словом, брошенным в его адрес Миакой тян. Он действительно красив.

И ещё грустно мне стало оттого, что я понял: как бы не сложились схватки, сражения, Игра – Накаго обречён.

 

07.08.2003