Юи скучала. Переход в Хоккан длился уже неделю. Все, что девушка могла вспомнить без учебников, по памяти, она заучила уже так, что от зубов отскакивало. Все, что она прихватила с собой из местной литературы, было прочтено. Гулять одной ей настоятельно не рекомендовали; гулять с кем-либо, кроме Накаго, ей не хотелось; а Накаго был слишком занят, чтобы отвлекать его на такие пустяки. В пути с Юи обращались, как с ценным и хрупким багажом, и это ей здорово надоело. Хотелось разнообразия.

Разнообразия хотелось до такой степени, что обычно невозмутимая и дисциплинированная Юи уже совсем было собралась пойти к Накаго и потребовать... чего-нибудь. Но не успела. Накаго явился сам – с ежедневным докладом. И был весьма удивлен, когда вместо обычного радостного приветствия наткнулся на ледяной взгляд, чем-то похожий на его собственный.

- Накаго, я хочу рисовать, - сухо сказала жрица Сэйрю. – Найди мне, пожалуйста, краски, кисть и бумагу.

- Да, леди Юи, - автоматически поклонился сегун, вышел из шатра и глубоко задумался, где же он на марше достанет принадлежности для занятий живописью. А достать было нужно. Юи крайне редко что-то просила, но любые ее просьбы следовало выполнять точно и незамедлительно.

Тем временем Юи размышляла над тем, почему вдруг ей захотелось именно рисовать, и где Накаго ей достанет затребованное... Однако минут через пять сегун снова объявился в шатре и поставил на стол коробку красок, набор кистей в бархатном футляре, несколько листов бумаги и даже плошку с водой.

- Не уходи, Накаго, - остановила его Юи, когда он направился к выходу. – Встань, пожалуйста, вон там. Я буду рисовать твой портрет.

Томо возвращался с берега реки. Он терпеть не мог дальние поездки – они отлучали его от горячей ванны. Однако искупаться все-таки хотелось. Он выбрал момент, когда вокруг никто не ошивался, и на полчаса исчез из лагеря – без грима, в халате, с небрежно увязанными в хвост волосами...

Итак, Томо вернулся, огляделся, убедился, что его никто не увидит, и проскользнул в свой шатер. Показываться на людях в неглиже он не любил.

У себя актер с наслаждением растерся полотенцем, намазался ароматным маслом, придирчиво рассмотрел свое лицо в зеркале, не нашел никаких изъянов и протянул руку к коробке с косметикой...

Коробки на столе не оказалось. Равно как и набора кисточек.

Для порядка Томо еще поискал краски по шатру. Не нашел, потуже запахнул халат и выскочил из палатки в тихом бешенстве. “Найду Сои – убью!”

Сои он нашел почти сразу – столкнулся с ней на выходе из ее шатра.

- Ой, какой мальчик! – пропела Сои, всплеснув руками. – Ты откуда, прелесть моя?

- Я тебе сейчас устрою “прелесть”! – взвился Томо. Сои поперхнулась, глаза у нее полезли на лоб:

- Томо?!

- Нет, Тайицукун! Верни мои краски, женщина! У тебя что, своя штукатурка кончилась?!

Сои, которая красилась довольно умеренно, вскипела:

- Это у кого штукатурка, ты, декорация! Не трогала я твоих красок. И вообще, у меня какой-никакой вкус есть, и твоего синего грима мне даром не надо!

- “Декорация”?! – взвыл Томо, становясь в гневе еще симпатичнее. – А ты погремушка бестолковая! Ничего ты не понимаешь в искусстве...

- Я понимаю, что если б ты ходил, как сейчас, имел бы оглушительный успех, - Сои постаралась взять себя в руки, но не выдержала и добавила:

- Тоже мне, артист... погорелого театра!

Однако Томо услышал ее предыдущую фразу, расценил ее как комплимент и слегка поостыл. Тем более что “артиста погорелого театра” заездили уже до полной потери обидности.

- Серьезно, Сои, ты действительно мою кометику не брала?

- Но тогда кто?!

Тут до Сои наконец дошло:

- То есть как? У тебя грим сперли?!

- Ну да!

- Ого... – девушка задумалась. – И правда, кто?.. Разве что Мибоши, если ему пентаграммы чертить нечем...

Томо побледнел, представив себе черно-сине-красные магические знаки, нарисованные прямо на земле, и метнулся в сторону палатки Мибоши.

- Томо, ты решил профессию сменить? – приветствовал его маг. – Но Сои тебе, боюсь, не переплюнуть, этому с детства учиться надо.

- Тебе-то какая разница? Ты ж ни ее, ни моими услугами воспользоваться все равно не можешь! – съехидничал Томо и поскакал дальше, с первого взгляда убедившись, что магические фигуры Мибоши начертил просто палкой на земле, без всякой краски.

Обойдя весь лагерь и возвращаясь к своей палатке, он краем глаза заметил Юи. Девушка выглянула из шатра, выплеснула из чашки воду и вернулась обратно. На ее лице, как обычно, не было ни следа косметики, и Томо с облегчением отверг зародившиеся было недостойные подозрения.

Кстати, об Ашитарэ. Возможно, это выход.

- Ашитарэ!! – заорал Томо на весь лагерь. Обычно он себе такого не позволял; но обычно он в оборотне и не нуждался. Да и вообще нынче был не слишком обычный день.

Ашитарэ примчался немедленно, очень удивился, увидев Томо без грима и в халате, но приказание выслушал и внимательно принюхался. Довольно противный для его чуткого обоняния запах грима был очень свежим...

И Томо с глубочайшим изумлением увидел, как оборотень уверенно направляется к палатке Накаго.

Перед внутренним взором Томо снова мелькнул апокалиптический образ накрашенного Накаго. Актер содрогнулся, но все-таки подошел и заглянул в шатер.

Сегун сидел за столом в состоянии глубокой отрешенности, держа в вытянутой руке большой лист бумаги и задумчиво его созерцая.Томо пригляделся – и онемел.

На листе был поясной портрет Накаго. Очень узнаваемый, но выполненный в фантастических цветах. У нарисованного сегуна было лицо в серых тонах, арко-алые губы, мутно-фиолетовые доспехи и волосы под цвет глаз – ярко-синие. Желтой краски в наборе Томо не оказалось...

Сам набор, изрядно разоренный, и выпачканные краской кисточки лежали у локтя Накаго.

- Я могу это забрать? – оправившись от шока, очень тихо и раздельно произнес Томо и протянул руку к коробке.

- Забирай, - бесцветным голосом сказал Накаго, не удостоив Томо взглядом.

Актер вышел из шатра с коробкой под мышкой, сохраняя возвышенно-скорбное выражение лица и перебирая в памяти все известные ему нецензурные ругательства. И тут же нос к носу столкнулся с Юи.

- О! – сказала Юи, отступая на шаг. – Кто вы?

- Но леди Юи!.. – окончательно расстроился Томо. Дожили. Родная мико не признала...

- Томо?! – Юи отступила еще на шаг. – Боже мой, какой ты... Я такие лица видела только на старинных гравюрах! Я и не думала, что когда-нибудь... Можно, я попробую тебя нарисовать?

На мгновение Томо завис. Но портрет Накаго был весьма неплох, если забыть про безумные цвета. И если его, Томо, изобразить в технике тонких черных линий... И ведь совсем недавно, буквально только что он видел такие линии, нанесенные мягкой кистью. Тушь и специальная кисть...

- Одну секунду, леди Юи, - почтительно сказал он и, быстро оглядевшись, нырнул в шатер Сои.